Ленивый удав
Квадратная спина мелькнула на втором марше лестницы, и, задыхаясь, он поспешил за ней. Кальсонер поднимался со странной, неестественной скоростью, и у Короткова сжималось сердце при мысли, что он упустит его. Так и случилось. На 5-й площадке, когда делопроизводитель совершенно обессилел, спина растворилась в гуще физиономий, шапок и портфелей.
(С) Михаил Булгаков. Дьяволиада


Бывает из одного сна в другой кочуют странные и не очень личности.
Один. Питерское метро, переход между станциями. Многоликий людской поток, то почти иссякнет, то то снова нахлынет на ступени эскалатора в своей нескончаемой спешке. Люди идут вперёд, поднимаются по ступеням, нетерпеливо толпятся и хаотично разбегаются, не оглядываясь по сторонам не замечая ничего лишнего.
Он играл на гитаре, притоптывая в такт. Худой мужчина лет тридцати пяти с "котелком", одетый не по погоде: чёрные брюки, белая рубашка и коричневый жилет с рисунком в мелкий цветочек. Кажется у него был галстук, но я не уверена, толе синий, толе коричневый, толе бабочка толе нет. Тонкие пальцы быстро перебирали струны, губы беззвучно шевелили. Я стояла и смотрела в его сторону, чтобы встреться взглядом с его тёмным глазами, обычно детали легко замечаются и запоминаются, но не в этот раз. Глаза были не то карие, нет не то синие, не то тёмные серо-зелёные. Толпа снова нахлынула, как волна, и скрыла музыканта из виду. Когда люди разошлись в углу уже никого не было.

Два. Небо низкое и пасмурное, окрасили в грязно-оранжевый уличные фонари. Дождь моросит. Толпа спешит домой. Я почти налетаю на мужчину впереди. Брюки, рубашка, жилет и чёрные с белым ботинки. Это он. Я поднимаю взгляд лишь за тем что бы снова увидеть чёрный "котелок", неровно остриженные прядки выбивающиеся из-под шляпы и тёмные глаза, кажущиеся бездонными на худощавом лице. Мужчина улыбается, как то неприветливо, хищно и продолжает свой путь в толпе. Я замечаю, что незнакомец обронил небольшое портмоне, но обернувшись уже не вижу мужчины. Портмоне теперь в моём кармане. Я быстро удаляюсь с проспекта и ныряю во двор. Двор-колодец освещается только парой рыжих фонарей, гулко разноситься звук капель. Под жестяным козырьком стоит он.
- У вас моё. - У незнакомца оказался хриплый шипящий голос.
Я протягиваю ему портмоне. Длинные пальцы стискивают моё запястье, мужчина тянет мою руку на себя, пристально вглядываясь мне в глаза. От этого немигающего взгляда становиться неприятно и холодно.
- Эти руки плохие. - Его вторая рука тянется ко мне, чтобы прижаться холодной ладонью к щеке.
Я хочу кричать, но вместо крика получаются хрипы. Мужчина уже чертовски пугает. Ему есть на что злиться, в этом дворике нет свидетелей, не смотря на астеническую фигуру, природа силой его явно не обделила. Паршивая ситуация. Но незнакомец снова улыбается, всё той же отталкивающей улыбкой и отпускает меня.

Три. Я не знаю чей это ребёнок, но он был грязным, шумным, суетливым, приставучим. Если коротко, то таким, какими умеют быть только невоспитанные, избалованные и одновременно обделённые вниманием дети. Не то что бы я ненавидела детей, но к тому моменту, как ребёнок начинает связно говорить и твёрдо шагать по земле, родители должны пытаться делать из зачатка человека полноценную особь. А не взращивать 5-7-10 и до бесконечности летный кусок нервов и дикарских замашек. Моё раздражение растёт. Я уже мечтаю хорошенько треснуть этого человеческого поросёнка, связать и отрезать ему язык. Точка кипения пройдёна, ненавижу всё: человеческого поросёнка, его родителей, автобус, погоду, правительство и др. Я долго и обидно ору на поросёнка и выхожу на первой остановке. А там четверо подростков и старый знакомый незнакомец в котелке.
- Крик для слабых. - Почти шипит мужчина не оборачиваясь.
Можно поддаться заблуждению, что он продолжает разговаривать со своими собеседниками. Я иду мимо. Я слишком устала, слишком раздражена, слишком зла. Но мужчина преграждает мне путь. Я поднимаю голову. Снова взгляд глаза в глаза. А они, глаза то есть, карие. Он поправляет котелок, безумно улыбается и отходит.

@темы: Ночные грёзы