Я опустил бинокль и тихо сказал:
- Больше ничего нет.
В ответ Тома молча склонил голову. Следовало бы сказать "больше никого нет". Ведь с первого взгляда становилось ясно, что, кроме нескольких человек в Мальвиле, все живое в нашем краю погибло.
(с) Робер Мерль. Мальвиль.


На днях я задумалась, почему во снах, я часто вижу повторяющийся с теми или иными вариациями сюжет о пустынном городе. В городе никого, только я или и кто то ещё. Часто город погружён в туман или снегопад.
С низкого неба сыпались, белёсые хлопья снега. В безветрии они падали медленно, грациозно кружась в легком танце. Я бреду в этой густой белой мгле. Всё утонуло в белизне снега. Подняв голову вверх не возможно было различить неба и совершенно не понятно день ли был сейчас, утро или вечер. То и дело я буквально натыкаюсь на словно выросшие из воздуха припорошенные снегом здания, автомобили, заборы и площадки. Мне не холодно, но хочется укрыться от снега. Я дёргаю ручки запертых дверей, заглядываю в тёмные окна, снова зову на помощь, но не получив ответа, иду дальше. Дома, машины, улицы были безжизненны и безмолвны, ни в одном окне не горит свет, ни одна машине не едет по улице, ни один человек не прошёл мимо. Словно все в давным давно покинули город и осталась в нём только я. Что бы просто услышать свой голос, я рассуждаю в слух.
По пустым улицам я иду до своей работы. Тишина давила на уши. Отвратительная ватная тишина. Я по улице в полном одиночестве. На шумном не спящим проспекте не было машин, не было и прохожих спешащих по своим делам, во дворах не бродили в сомнамбуле собачники. Только тишина и мигающие светофоры. Совсем никого, как ранним утром 1 января. У работы тоже было тихо. Только запертые двери встречали меня. В голове пробежала мысль, что возможно я пришла слишком рано. Я решила посмотреть на часы, но сумки которую я несла всё время не оказалось. Подумав что я потеряла её, я быстрым шагом иду назад. И вдруг вижу, как в арку дома заходит мужчина с моей белой сумкой. Я бегу за ним следом. Воздуха начинает не хватать, пульс в такт сердцебиению отдаётся в сводах черепа, а мужчина идёт ровным шагом и не приближается не на метр. Словно в состоянии транса я наблюдаю как мужчина, всё сильнее отдаляется от меня. Я стараюсь бежать быстрее, но ноги словно тонут и вязнут в воздухе, и чем больше я стараюсь тем медленнее становлюсь. Во мне вспыхнули, застилая восприятие, и ярость, и ненависть, и отвращение к вору так сильно, что я даже забыла обстоятельства встречи. Где же всё таки все? Почему только я и вор?
Наконец мужчина заходит в парадную небольшого трёх этажного дома. Когда я захожу внутрь, моему взору открывается погружённый в сумрак коридор, конец которого залит ослепительным светом и распахнутые двери квартир. Все квартиры совершенно разные, словно надёрганные из разных домов и эпох. Объединяет их только то, что все они пусты. Работающие радио и телевизоры, дымящиеся пепельницы, скворчащие сковородки. Люди словно отлучились на секунду. Разглядывая интерьеры через раскрытые двери, я дохожу до конца коридора. Через матовое стекло последней двери льётся яркий чистый, белый почти слепящий свет. Рука сама тянется к ручке. За дверью небольшой двор выложенный кафелем и наверное десяток ярких прожекторов. Под одним из них стоит моя сумка.