Кора отпрянула.
За распахнутым окном сверкали зеленой листвой яблони, стояли теплые июльские сумерки. С негромким треском разрывались хлопушки фейерверка. Издали доносился смех, веселые голоса. В воздухе вспыхивали праздничные ракеты - алые, белые, голубые - рассыпались, гасли...
Она захлопнула окно, голова кружилась, она чуть не упала.
- Уильям! (С) Рэй Брэдбери. Запах Сарсапарели

Тёплый солнечный летний вечер. Зелень утопающая в тишине и неге. Я иду по шпалам, но под ногами всё равно шуршит гранитный щебень. Рельсы исчезают где то в дали. Я иду и иду и наконец подхожу к станции. Эта станция равно такая же каким был 14 лет назад Железнодорожный вокзал Вельск. Хотя какой это был вокзал, самолётный ангар и платформа. Вокруг всё пропитано деревенскими звуками и запахами. Запах скотины, запах сена и тёплого нагретого дерева и ещё тысячи слаборазличимых, едва уловимых и почти забытых запахов щекочут ноздри. Блеяние коз, кудахтанье кур, детский смех и пьяные голоса сливаются в какой то единый звук. Где то на границе слышимости играет какая то песня 90-х . На платформе стоит мужчина в поношенной одежде сотрудника РЖД.
- Желаете сойти на нашей станции?
- Нет.
- Поезд прибудет в 25. Не опоздайте.
Мне хочется спросить чего 25. Но я понимаю, нет, я чувствую неуместность вопроса и ничего не спрашиваю. Когда прибывает состав, а кажется он прибывает через пару минут, без шумно и без объявлений, я сажусь и уже сидя в вагоне смотрю в окно. За окном вовсю валил крупный снег, было по декабрьски холодно и темно. Я с удивлением кинулась в тамбур. Через открытые двери на меня по прежнему смотрел всё тот же мужчина в одежде сотрудника РЖД и лето 14-летней давности.